Стенограмма выступления Мартина Рамы, ведущего экономиста Всемирного банка, специалиста по Южной Азии

Мартин Рама:

Меня зовут Мартин Рама. Я старший экономист Всемирного банка по Южной Азии. Для нас это Индия, Пакистан, Бангладеш и несколько менее больших стран, как Бутан. Не так просто мне сейчас выступать на конференции. Вы говорите об инновациях, о социальной политике. И у меня возник вопрос — зачем вам интересоваться Южной Азией, Индией, когда вы говорите об экосистемах, инновациях, об инновациях в социальном секторе и так далее. Вот это образ Южной Азии, где живет большая часть беднейшего населения на земле. У нас есть общий измеритель 1,25 доллара в день. В 2010 году большинство беднейших людей живет в Индии, и больше, чем в Африке южнее Сахары. Когда мы говорим о будущем, я говорю — это часть земного шара, которой нужно выйти из крайней нищеты. Хотя немного здесь этот образ искажается по следующим причинам, потому что это ситуация, которая сегодня… Говорится, что к 2030 г. Индия станет страной с самым большим населением. Но, с другой стороны, она может стать четвертой экономикой. С одной стороны, это беднейшая страна БРИКС, а с другой — развивающаяся держава. И то, что я хочу рассказать вам — почему мы считаем, что Южная Азия и Индия станет регионом самого большого среднего класса в мире, и каковы препятствия на этом пути.

Кроме того, я хочу также развенчать эту идею, что Южная Азия — это тот регион, который только борется с бедностью. Это очень инновационный регион.

Возможно, вы видели или слышали о микрофинансировании… Это началось в Бангладеш. Более передовые обусловили перевод денег за какие-то важные для детей вещи, как, например, привести детей в школу или сделать вакцинацию. Или социальные программы в Бангладеш. Например, в фармацевтической области… Можно утверждать, что разработка ретровирусных лекарств связана как раз с фармацевтической политикой Индии. Это платформа айтишная с биометрическим распознаванием глаз. Она строится на открытой платформе. Это значит, и ваша история, и ваши кредитные карточки, и социальные платежи на одной платформе. Много бедных людей, самое беднейшее население БРИКС, но так же и огромный потенциал, с точки зрения предпринимательства. На континенте вынуждены преодолевать не только барьеры протекционизма, власти государства… Tata Group сегодня самый большой работодатель в Великобритании. Что касается среднего класса, конечно, это средний класс не по российским стандартам, но, тем не менее, то, что выше уровня бедности, от 1,25 до 4 долларов в день, это уже самая большая группа в Индии.

Если взять такой измеритель, как 1,25-4 доллара… Среди развивающихся стран есть 4 группы: Китай, Индия, другие страны со средним доходом и страны с низким уровнем дохода. По нашим оценкам, если все будет идти нормально (и я буду говорить, как этого достичь, к 2030 году), Индия добавит к глобальному среднему классу население, равное населению Франции, Германии и Великобритании вместе взятых. В эти времена, когда мы считаем, что будущее мира — в БРИКС, не забывайте о Южной Азии, когда вы думаете о будущем. Нельзя думать, что это произойдет автоматически. Мы работаем с правительством Бангладеш, Индии, других стран региона, чтобы помочь им. Я не буду говорить долго, но несколько идей, связанных с социальной политикой, я озвучу. На поверхности, когда вы используете какие-то обычные, стандартные индикаторы, вы видите слишком большое неравенство. Если взять коэффициент Джини, это индикатор, который от нуля до единицы, 0 — это совершенное равенство, 1 — полное неравенство. Вы видите страны Южной Азии, и вы видите страны с большим неравенством справа, Бразилия, Южная Африка, Чили. Страны с большой степенью равенства слева — Норвегия, Дания, Финляндия, Бельгия. Вы видите, что такие страны, как Афганистан и Пакистан — красным, и в Бангладеш, это следующие две, Непал, затем Индия, достаточно небольшая степень неравенства, и это еще более удивительно. Если вы возьмете коэффициент 10% соотношения самых богатых и самых бедных. Бразилия справа, Финляндия слева, Южная Азия красным.

Вот эти измерители, параметры и индикаторы, которые измеряют только доходы, могут быть дать неправильное представление. С одной стороны, в Южной Азии самые низкие значения показателей индекса человеческого развития, дети, которые недоедают, младенческая смертность. Похоже на Африку южнее Сахары, иногда даже хуже, может быть, вам трудно увидеть. Синим вы видите процент по доле детей, у которых недостаточное развитие, оранжевым — это те, которые имеют маленький вес. Справа регионы в южной Азии, где хуже, чем даже в Африке. И с другой стороны, огромное количество миллиардеров, непропорциональное, их состояние совокупное как доля ВВП. И Россия, конечно, опередила Индию в отношении состояния миллиардеров по отношению к ВВП страны. Если посмотреть на подушевой доход… И красная линия, вы видите, Россия не очень далеко от Чили, Мексики, а Индия совершенно вдали от всех. Вопрос, который перед нами стоит, который мы рассматриваем… Этот большой регион с потенциалом четвертой экономики в мире, самый большой средний класс в мире через 20-30 лет. Как добиться этого при такой степени неравенства? Интересный ракурс, может быть, он интересен для такой страны, как Россия, сравнить различные штаты внутри. При таком размере территории страны, штаты могут быть размером со страну. То же самое можно сказать и о России. Это верно и для Индии. В Уттар-Прадеш больше населения, чем в Бразилии. Есть и другие штаты, где населения столько же, сколько в типичной европейской стране. Если показатели штатов сравнить, интересны такие вещи. Нет огромной разницы с точки зрения темпов роста между штатами, это подушевой доход за последние десятилетия, в среднем примерно 5% в реальных ценах. А большинство штатов — 5,5- 6%. Те, кто отстает — меньше 5%, они самые беднейшие штаты.

Вот интересный момент. Возьмите такие страны, как страны Европейского союза, США… это машины конвергенции, сближения, самые бедные штаты, самые бедные страны от периферии идут к центру, в Индии этого не случилось. Один из главных вызовов — это штаты с меньшим уровнем дохода, чтобы они догнали остальные штаты. Это означает интеграцию, общие налоги, отсутствие барьеров между штатами с точки зрения торговли. Интересный момент — это темпы роста. И самое интересное — это при тех же темпах роста неравенство с точки зрения возможностей. На каждый процент роста подушевого дохода, на сколько падает бедность. Есть разница роста, но есть и различия по инклюзивности. Сейчас огромная разница между беднейшими штатами, где практически нет среднего класса, и штатами с большим размером среднего класса. И мы пытаемся сейчас оценить причины этих различий с точки зрения социальной политики. Если вы считаете, что наша задача — выйти из бедности, нарастить средний класс, вопрос — почему некоторые штаты добились большего успеха, нежели другие? Вот наши выводы. На каждой из этих переменных есть очень важные корреляты. Для экономического роста один из лучших коррелятов – это рост урбанизации. В отличие от Европы и России, Южной Азии еще предстоит урбанизация. Видимо, она пойдет по этому пути, урбанизация — это огромный фактор роста. Что касается бедности, насколько при 1% роста подушевого ВВП, какая урбанизация. И такие вещи улучшаются при урбанизации, как младенческая смертность… Один из механизмов обеспечения общего процветания — это создание рабочих мест. Когда мы говорим о социальной политике, мы говорим о конкретных мероприятиях. Адресная помощь, социальные трансферты, обеспечение детсадами. Для среднего класса важны рабочие места, мобильность.

Я хочу рассказать вам о результатах одного исследования в Южной Азии. Мы видим, что неравенство увеличивается в Южной Азии в большинстве стран. Здесь три элемента, первое — это обстоятельства рождения, и возможности, которые связаны с обстоятельствами вашего рождения. У вас долгая история обеспечения, иногда — успешного, инклюзивности, но в Южной Азии противоположные вещи. Есть пол, есть каста как факторы исключения людей. Возможности — это здравоохранение и образование. Я хочу сказать, что для роста мобильности среднего класса, то, что вы видите справа в верхнем углу, это важно, миграция и рабочие места. И в течение всего жизненного цикла это поддержка, помогающая справляться с шоками. Вот несколько идей… Когда мы рассматриваем возможности, то, конечно, ситуация с ними не очень хорошее. Из трех элементов — мобильность, возможности и поддержка — хуже всего дело обстоит с возможностями. Я имею в виду здравоохранение и образование. Если посмотреть на вашу национальность, на пол, на касту, это становится важным определяющим моментом того, есть ли у вас доступ к возможностям или нет. Здесь эти цифры, они объясняют… Вы видите факторы, которые вами абсолютно не контролируются — где вы родились, какой у вас пол, в какой касте вы родились. Это определяет доступ к электричеству, к санитарным условиям, образованию…

Мобильность мы рассматриваем… работа, которую делал отец по сравнению с работой, которую выполняет сын. То же самое в отношении образования, мы сравниваем детей и родителей. И мы видим, что есть страны в Южной Азии, в которых довольно низкая степень корреляции между работой отца и сына. И здесь феноменальные изменения, вы видите процент, вероятность изменения работы у сына по сравнению с отцом. Вы видите людей из разных возрастных групп, 51-65, затем 20-30 (группа справа). У 2/3 есть возможность поменять работу, это потрясающая профессиональная мобильность. И мы видим большую вертикальную мобильность от бедных к уязвимым, от уязвимых к среднему классу. Мобильность высока даже в низших кастах благодаря рабочим местам. Работа позволяет людям уходить от бедности на следующие уровни. Сельскохозяйственные работники уходят и начинают получать регулярную зарплату в городах, двигаются из уязвимых в средний класс. Может быть самая верная траектория — через смену работы.

Еще один фактор — это получение поддержки. Программы поддержки в Южной Азии включают в себя трансферт доходов, продовольственную помощь, но охват небольшой. Очень большой процент тех, кто нуждается. Государственные расходы в форме субсидий на электричество или субсидий на топливо должны защищать бедных, но они очень регрессивные. И также если посмотреть на трансферты с точки зрения налогообложения, то вы видите регионы с самым низким сбором налогов по отношению к ВВП. Они находятся в Южной Азии. Вы видите, что в Европе, в скандинавских странах очень высокие, а в Южной Азии там желтым цветом… Они используют те же самые по структуре схемы налогообложения, но там очень много исключений, уклонения от налогов. Есть важный инструмент повышения размера среднего класса, это пространственные трансферты для развития важной инфраструктуры, сектора услуг в регионах. И хорошая новость в отношении таких трансфертов в Южной Азии, что они прогрессивные — от более богатых регионов к более бедным. Плохая новость то, что у бедных регионов ресурсы, инфраструктура намного хуже, чем у богатых.

И в качестве резюме… Южная Азия и Индия — очень важная часть будущего. Индия – одна из самых больших стран мира по численности населения, четвертая по экономической мощности после Китая, США и ЕС. Здесь может быть самый большой по размеру средний класс через определенное время. Южная Азия – регион лабораторий, изобретений, инноваций, универсальная карта для интегрирования всех услуг. С другой стороны, перед ней стоят труднейшие задачи, политические и экономические: как заставить богатых платить налоги, как сделать так, чтобы более бедные регионы получали ресурс и трансферты. Это те проблемы, которые стоят перед нами в Южной Азии, и я думаю, что они значимы для всех стран БРИКС.

Я. Кузьминов:

Я должен сказать, что выступление Мартина Рама исключительно полезно для нашей сессии по двум причинам. Во-первых, оно ярко показывает, где мы находимся, где находится Россия. Россия – это часть европейской цивилизации чисто экономически. И разрыв и возможностей, и потенциального потребления между Россией, КНР и Индией, с кем мы обычно рассматриваемся как один кластер, в принципе, маловероятно. Нам нужно это очень четко себе представлять. Даже через 10 лет. То, что господин Рама называет средним классом, это люди, которые имеют 5-10 долларов в день, это примерно 150-300 долларов в месяц. С учетом того, что потребление становится очень глобальным, это качественно другой платежеспособный спрос по сравнению даже не со средним классом России и стран Центральной и Восточной Европы, а с предсредним классом. Одновременно это очень серьезный вызов с точки зрения конкурентоспособности. Наверное, многие из нас слышали уже об идеях новой индустриализации, имеющих под собой такого рода модель, что через 10 лет Китай, Малайзия, Корея будут иметь такие высокие заработные платы, что manufacturing в России и даже западной Европе станет конкурентоспособным. Мне кажется, что то, что Мартин нам сейчас показал, демонстрирует, что такого рода идея была бы очень большим упрощением. В этих странах, странах Юго-Восточной Азии, в Индии, Китае и примыкающим к ним территориально странах, во Вьетнаме, например, есть огромные резервы дешевого труда. И если этот очень дешевый труд будет еще хорошо образованным, а все-таки эти страны сейчас принимают серьезные меры по повышению уровня образования, то ни о каком ренессансе с точки зрения возврата позиций в обрабатывающую промышленность и легкую промышленность со стороны Европы и России речи идти не может. Это очень важный вывод, на мой взгляд.

И есть второй вывод. У нас (Михаил Задорнов только что сказал мне эту мысль, я ее просто повторю) тоже есть опасность формирования регионов массовой бедности. В перспективе, если мы не выработаем адекватных мер социальной политики, в России таким регионом может быть Кавказ, могут быть ряд отдаленных республик, не имеющих естественных ресурсов, таких как Тыва, Бурятия. И нам надо исследовать феномен застойной бедности и вырабатывать инструменты работы с ней.