Как финансовая репрессия меняет реакцию рынка на экономические шоки?
Политика финансовой репрессии довольно популярна среди правительств как способ поддержать свое финансовое положение, увеличив доходы или сократив расходы на выплату долга. В это понятие входит комплекс мер, которые могут приниматься как все вместе, так и выборочно: рекомендация (или прямое требование) банкам хранить определенную часть своих средств в государственных ценных бумагах, ужесточение требований к резервам банков, искусственное ограничение ставки по депозитам, снижение налогов на операции с государственными облигациями и т. д. Все это повышает спрос на государственный долг, снижает ставку по кредиту, в целом – облегчает правительству выплату долгов и привлечение дополнительных средств.
«Классические меры финансовой репрессии, такие как потолки процентных ставок и ограничения на потоку капиталов, продолжают использоваться в ряде развивающихся стран, а в развитых странах, как правило, финансовая репрессия принимает менее явные формы. Мы стали свидетелями достаточно существенного роста государственного долга в ряде стран на фоне коронакризиса, и это привело к тому, что аналитики стали обсуждать возможность ужесточения финансовой репрессии, например, в США», – пояснила автор работы, стажер-исследователь Международной лаборатории макроэкономического анализа Мария Елкина.
Такая политика имеет несколько последствий. Во-первых, и это ожидаемо, государство может легко пополнить бюджет. По сравнению с другими способами увеличения доходов государства (например, с повышением налогов) меры финансовой репрессии незаметны для большей части населения и не вызывают такого недовольства. Во-вторых, ограничивая свободу действий игроков, финансовая репрессия сдерживает экономический рост, но вместе с тем снижает вероятность финансовых кризисов. Но помимо этих, хорошо известных эффектов, есть и другие, менее изученные. Автор работы сосредоточилась на том, как финансовая репрессия, препятствуя свободному размещению средств участников рынка, изменяет их реакцию на различные события (экономические шоки).
Исследователь использовала динамическую стохастическую модель общего равновесия (DSGE-модель), которая позволяет рассчитывать поведение различных акторов (как домохозяйств, так и компаний, банков и государства), в том числе в условиях изменения экономической политики государства. Параметры системы рассчитывались как в условиях финансовой репрессии, так и без нее.
Расчеты показали, что реакция участников рынка на макроэкономические шоки действительно меняется с введением финансовой репрессии, причем направление изменений зависит от типа шока. Так, увеличение ключевой ставки Центробанком приводит к снижению темпов роста ВВП, но в моделях с финансовой репрессией этот отклик намного слабее, чем без нее. В частности, на рост ключевой ставки по-разному реагируют инвесторы: в обычной ситуации инвестиции сокращаются, но в условиях финансовой репрессии они растут. Автор работы также описала экономические процессы и механизмы, которые обеспечивают столь разную реакцию рынка на макроэкономические шоки.
«В целом финансовая репрессия может как усиливать чувствительность ВВП, так и ослаблять ее в зависимости от шока. Тут ключевой вопрос заключается в том, являются ли изменение ВВП и изменение государственного долга сонаправленными: если они сонаправлены, то чувствительность ВВП растет, в обратном случае падает. И в ряде шоков мы видим, что между динамикой инвестиций в модели с финансовой репрессией и без нее существует качественное различие», – подвела итог Мария Елкина.